Emerald Crannog

Матт Иглесиас в твиттере:

"Это сводит меня с ума — когда Джо Байден был президентом, идея соглашения о прекращении огня, которое вернуло бы заложников и оставило ХАМАС на месте, изображалась американскими еврейскими правыми как величайшее предательство еврейского народа в истории. Теперь Трамп делает это, и он гений.

Дело не только в том, что мы легко могли бы получить это соглашение в 2024 году, если бы у администрации Байдена была политическая поддержка справа для его реализации, мы ФАКТИЧЕСКИ ИМЕЛИ ЭТО СОГЛАШЕНИЕ в январе 2025 года, и Трамп с Нетаньяху намеренно его сорвали.

Куча заложников провела в плену дополнительные месяцы, масса палестинцев погибла, международная репутация Израиля рухнула, и не было достигнуто никаких стратегических целей, которые не были бы уже на месте в марте. Я рад, что Трамп передумал, но это последовательность событий бесит."

Редкий случай, когда я совсем не согласен с Иглесиасом.

Между соглашениями в январе и сейчас есть три огромные разницы:

1. Тогда не было согласия Хамаса сложить оружие, теперь оно (принципиальное) есть
2. Тогда освобождение заложников было постепенным и зависело от полного отхода из Газы, теперь все заложники уже на свободе
3. Тогда не было плана дальнейшего управления Газой, с поддержкой арабских стран, теперь он есть.

Вместе с тем есть и недостаток ситуации сейчас по сравнению с тогда: сейчас, мне кажется, намного тяжелее будет в случае надобности возобновить военные действия в Газе.

Для израильского правительства всю дорогу непременным условием окончания войны было разоружение Хамаса и его отход от власти. Вопрос в том, превратится ли принципиальное согласие Хамаса на это (13-й пункт из Двадцати Пунктов Трампа) в реальные действия. Пока что мы видим полное возвращение Хамаса к военной власти на оставленных нашей армией территориях, а подробности дальнейшего развития обсуждаются на дополнительных переговорах.

Я пытаюсь сказать следующее: если через месяц или два или три окажется, что в Газе ничего не изменилось в сравнении с сегодняшним днем, Хамас отказывается уйти от власти, затягивая переговоры по каким-то надуманным причинам или срывая их по другим надуманным причинам, а мы с этим ничего не делаем, потому что а) участие арабских стран это просто красивые слова б) на то, чтобы снова атаковать Хамас в Газе, нет ни внутреннего согласия (заложников больше нет), ни разрешения его величества Трампа (не смейте портить мое соглашение) --
тогда действительно Иглесиас будет прав, и мы ничего не добились по сравнению с соглашением начала 2025, и всем от этого затягивания было только хуже, кроме Нетаниягу.

Но у меня абсолютно нет никакой уверенности, что это то, что будет. Это всего лишь худший вариант, у которого есть немалая вероятность. Вполне может быть, что все пойдет более или менее по плану соглашения. Хорошо, если будет так.

Забавный пример кальки с иврита, неправильной из-за порядка слов, а не выбора слова: "Касса тоже для работников магазина" (на иврите сказано "сети", а на "магазина").

Это можно понять только как "кроме других вещей, в распоряжении работников магазина еще и касса". Но на самом деле имеется в виду "Эта касса не только для покупателей, но и для работников магазина". По крайней мере я так это понял.

(Это висит на "быстрой" кассе до 10 товаров, к которой обычно нет очереди или маленькая - возможно, суть этого в том, что работники магазина или других магазинов сети могут через нее проходить даже с бОльшим количеством товаров, и эта надпись - то, на что они могут сослаться, если им предъявят претензии разъяренные покупатели. Это лучшее объяснение, что мне пришло в голову)

Другой порядок слов сработал бы: "Касса для работников магазина тоже".

Или любой вариант из:

"Касса и для работников магазина"
"Касса и для работников магазина тоже"
"Касса также для работников магазина"
"Касса еще и для работников магазина"

А на иврите наоборот - именно этот порядок слов передает то, что нужно.

Думаю о том, как знакомить школьников с понятием доказательства в математике, и как расширять это знакомство. Несколько разрозненных мыслей (вполне могу быть неправ по фактам, поправляйте, если так).

В школьной программе математики большинство материала никак не касается доказательств. Школьники, например:
- решают уравнения и неравенства
- решают текстовые задачи, превращая условие в уравнение
- рисуют графики функций, берут производные, находят критические точки
итд. итп.

При этом они пользуются методами, формулами, законами итд., которые принимают на веру. Формула корней квадратного уравнения, тригонометрические тождества, правила работы с дробями, правила взятия производной... В зависимости от страны, школы, программы некоторые из этих вещей выводятся и "доказываются" учителем на доске, но редко и в любом случае это потом не повторяется и не ощущается учениками как важная часть занятий математикой.

Есть только два исключения, из того, что я помню как ученик и видел как родитель. Значительная часть геометрии (большое исключение) и принцип индукции и задачи на него (маленькое). Но индукция воспринимается как "странный трюк", к которому надо привыкнуть и вставлять в него нужные условия. А геометрические задачи, во-первых, часто маскируют доказательную часть под налетом "решательной" (найдите, чему равен этот угол, найдите площадь четырехугольника, если известно...), и во-вторых, даже задачи на доказательство сводятся чаще всего к поиску того, какие заученные правила надо использовать (этот треугольник равнобедренный; какой треугольник подобен какому? четырехугольник вписан в окружность, значит что?).

Я пытаюсь подобраться тут к ощущению процесса доказательства, знакомому любому студенту, изучавшему высшую математику на серьезном уровне. У нас есть некое утверждение: из A следует B. Мы внимательно фиксируем в уме и продумываем, что нам известно (А и что следует из А), и постепенно движемся от этого к B, все время держа в уме, что мы уже знаем, что еще нет. Это движение необязательно линейное от начала к концу, часто оно разветвляется (рассмотрим отдельно эти две возможности...) или переворачивается от конца к началу (предположим, что B неверно, тогда...). Иногда мы заостряем внимание на части работы, и доказываем это отдельно (тоже, возможно, с переворотами или разделениями на разные пути). Ученик для начала читает такое доказательство, и в идеале внимательно прослеживает весь поток мысли, проверяя, что понимает каждый шаг. Затем, постепенно, начиная с очень простых упражнений, учится формулировать такие доказательства сам. Как и с любым сложным умением, физическим или ментальным, это усваивается и улучшается постепенно, от простого к сложному, от краткого к длинному, от прямолинейного к гибкому. Но всю школьную математику можно пройти и сдать, вообще не освоив это умение ни в каком виде, как мне кажется.

Именно усвоение этого умения оказывается часто тем, что останавливает студентов в изучении математики. Скажем, в американских колледжах, как я понимаю, часто преподают матанализ в два подхода: курс Calculus практически без доказательств, а потом курс Real Analysis с доказательствами эпсилон-дельта, где все строго. И это очень часто случается, что студент прекрасно справляется с Calculus, а на доказательствах мозги заворачиваются и он ощущает (справедливо или нет, отдельный вопрос), что вот тут его потолок. Мне попадалось несчетное число воспоминаний именно такого типа.

Как помочь школьникам, не выходя за рамки школьной программы - или выходя, но не значительно - освоить понятие доказательства и привыкнуть к нему? Геометрические задачи - самое близкое, что есть, но из-за того, что они подогнаны под усвоенные "факты", которые надо использовать, недостаточно - мне кажется - присутствует вот это ощущение мысли, ползущей по маршруту - который кто-то проложил или ты сам открываешь - и следящей все время за тем, что известно, что нужно, каков общий план. Кроме того, в геометрических задачах почти не бывает доказательства от противного и редко - разбор разных случаев, так это эта ментальная гибкость "переворота" и "разветвления" тоже не тренируется.

Нужен, мне кажется, тип заданий, сознательно формирующий и тренирующий эту гибкость. Недостаточно (по личному опыту), скажем, показать пару красивых примеров, типа доказательства, что квадратный корень из двух не рационален. Даже когда ученик это хорошо понимает, это отдельный красивый трюк, а не метод. Нужно именно много разных примеров, с упражнениями, начиная с очень простых. Неважно на данный момент, речь идет о собственно программе или дополнительной работе ученика, пока меня интересует, как вообще этого добиться, не в рамках олимпиадного кружка для того мизерного процента, которые на лету все схватывают, а с более широким охватом. Пока приходят на ум такие варианты, но буду рад услышать еще или о вашем опыте с этими:

- собственно геометрия, но с упором на аксиоматику. Исторически это было собственно чтение и прорабатывание "Начал" Эвклида. У этого есть свои недостатки (аксиомы Эвклида неполны, понять, зачем доказывать очевидное, не всегда легко), но и несомненные достоинства (связь с историей, большое количество аккуратно прочерченных мыслительных маршрутов, по которым надо пройти)

- логические задачи. Начиная с простых силлогизмов, затем усложняя, тренируя все время именно прохождение - или прокладывание - маршрута, с вниманием к переворотам и разветвлениям. Книги Смаллиана итп. Недостаток тут (и одновременно достоинство) в упоре на логику, мало собственно математики.

(P.S. Есть много разных книг вида "Введения в доказательства" или "Как устроены доказательства", которые мне обычно кажутся неподходящими для заданной в своем же названии темы. Даже в качестве пособий для студентов, уже изучающих высшую математику. А книги, подобные "Как решать задачу" и другим книгам Пойа, наоборот, уже для тех, кто все эти основы хорошо понял.)

В Твиттере обсуждают осознание своего "математического потолка"
(мы обсуждали это не так давно в связи с длинной цитатой из Хофштадтера). Чарльз Мюррей, известный политолог и автор скандальной книги про IQ, пишет (в переводе):

Большинство студентов элитных университетов, изучающих нетехнические специальности, понятия не имеют, что такое настоящие интеллектуальные нагрузки. Они умны в словах. Быть умным в математике — совсем другое дело. Я хотел бы, чтобы все они получили тот опыт, который получил я в аспирантуре MIT, когда мне пришлось осознать, насколько я туп в высшей математике. Унижение может пойти на пользу.

Несколько комментариев, которые мне показались интересными:

>Студенты физико-математических специальностей иногда сидят за столом, пытаясь решить вместе домашнее задание, и осознают, что понятия не имеют, с чего вообще начать. Как много студентов нетехнических специальностей регулярно получают такой опыт?

>Да. Я с лёгкостью прошёл матанализ, линейную алгебру и дифференциальные уравнения, а потом взял курс по действительному анализу (Real Analysis), и это было так, будто я спокойно ехал по шоссе на скорости 80 миль в час, а потом врезался в ударопоглощающий барьер, который мгновенно затормозил меня до 5 миль в час, оставив мой мозг серьёзно сотрясённым.

>Получение технической степени в хорошем университете было самым отрезвляющим опытом в моей жизни.

Умер философ Джон Серль (Серл, Сёрл, пишут по-разному). Главное, чем он был знаменит, это философский мысленный эксперимент "Китайская комната". Представьте себе, что вы смогли сделать компьютерную программу, которая умеет по-настоящему, как человек, общаться на китайском языке. Серль говорит: представим себе, что все инструкции программы записаны на миллионах маленьких листков бумаги, разложенных на сотнях полок в большой комнате, а внутри комнаты сидите вы. В окошко вползает новая фраза по-китайски, на которую надо ответить. Листочки дают вам указания, что делать с ее символами: может, записать каких-то других листочках, сравнить с чем-то, если такой-то символ, то сделать то-то, и так далее и так далее и так миллион раз. В итоге вы, механически следуя указаниям на листочках, и не зная ни китайских иероглифов, ни самого языка, записываете на последнем листочке ответ по-китайски и выталкиваете его наружу. Это "китайская комната". Очевидно, что сами механические действия не помогли вам выучить китайский язык и понять фразу на нем, вы как не понимали его, так и не понимаете. Следовательно, говорит Серль, настоящий компьютер, который делает то же самое, даже если он выдаст фразу на китайском, все равно не понимает китайский язык, потому что компьютер это просто вид китайской комнаты.

"Китайская комната" - довольно интересный пример аргумента, который в довольно широких кругах ценится за то, что считается неверным. Большая часть философов и исследователей искусственного интеллекта, которых я уважаю, относятся к "китайской комнате" как к почти очевидному софизму, путанице в терминах, которая не доказывает ничего про гипотетические ограничения искусственного интеллекта (как считал Серль), но полезна тем, что предельно ясно формулирует определенную "ловушку" в мышлении. То и дело про какой-то другой аргумент читаешь "на самом деле это всего лишь вид аргумента китайской комнаты, и вот почему". Я тоже так считал, и тем не менее из уважения к покойному решил пойти и прочитать статью в Стэнфордской философской энциклопедии про китайскую комнату: https://plato.stanford.edu/entries/chinese-room/

Эта статья очень хорошо написана, и я рад, что ее прочитал, и советую всем, кто хочет приобрести несколько менее поверхностные знания о "китайской комнате". В частности, меня обрадовал тот факт, что очевидное с моей точки зрения возражение Серлю (так называемый "системный ответ": что понимание китайского существует и спрятано в сложности всей системы, объединяющей листки и выполняющего программу агента, и что это не более удивительно, чем то, что обычное понимание китайского спрятано в сложности всей системы нейронов мозга) было очевидно не только мне, но и самому Серлю, и что у него был какой-никакой ответ на него, еще даже в первоначальной статье 1980 года. Этот ответ - что человек может гипотетически запомнить всю программу, выйти из комнаты на улицу (не выходи из комнаты -- не совершай ошибку--), неся ее в голове, и все равно у него не будет никакого понимания - не то чтобы меня переубеждает, но заставил подумать. В статье в энциклопедии это описано подробно и исключительно ясно, если вам это интересно, еще раз повторю рекомендацию прочитать. В целом у меня сохранилось отношение к К.К. как к примеру определенного вида софизма, но с более трезвой оценкой того, что если присмотреться внимательнее, то там "все сложно" (как обычно бывает в философии сознания/мышления) и есть небезынтересные аргументы с обеих сторон.

Другая важная сторона вопроса о китайской комнате - это почему это вообще важно. Предположим, у компьютера, общающегося с вами по-китайски, нет "понимания" китайского языка; почему это вас должно беспокоить, если он нормально общается? Почему это вообще не бессмысленный вопрос? Он был таковым, по-видимому, для Тьюринга - ведь знаменитый тест Тьюринга для проверки искусственного интеллекта как раз основан на том, что мы сравниваем ответы компьютера и человека, общаясь с обоими как с "черными ящиками" - как с агентом внутри китайской комнаты, посредством листков через окошки - специально отказываясь строить теории о том, что там у них внутри, "понимание" или нет. Для Серля его аргумент был следующим шагом после теста Тьюринга, шагом, демонстрирующим недостаточность теста Тьюринга. Компьютер, с точки зрения Серля, может только манипулировать символами, а у человека есть "семантика", настоящее понимание, и китайская комната демонстрирует эту разницу так, что это очевидно нашей интуиции. Но эта разница, для Серля, не заключалась только в схоластическом заявлении "нет настоящего понимания!", у нее есть реальные последствия. То, что человек внутри китайской комнаты не понимает китайский, имеет последствия в реальном мире. Он может, с помощью листков, ответить на любые вопросы по-китайски, но если показать ему гамбургер и спросить, как это будет по-китайски, он не сможет ответить (а человек с "пониманием" китайского сможет!). В этом для Серля была существенная разница. Настоящая семантика рано или поздно сыграет свою роль, она неизбежным образом богаче и вернее, чем чистый синтаксис, чем чистая - пустая - манипуляция символами.

Серль дожил до компьютеров, умеющих без проблем отвечать на китайском (или любом другом языке), но я не знаю, писал ли он под конец жизни что-то об LLMах и их связи с китайской комнатой. Можно представить себе Серля (допустим для простоты, что он знает китайский язык), общающегося с ChatGPT на китайском, но потом заявляющего, что он все равно не знает, как будет "гамбургер" по-китайски - ведь он понимает только текст, символы, если ему написать "гамбургер" на другом языке, то это слишком сильная подсказка. Но потом OpenAI выпускает новую версию ChatGPT, которая умеет понимать картинки, и если показать камере лаптопа гамбургер, то ChatGPT легко напишет - на китайском, если угодно, - что это такое. Как это случилось, ведь настоящая семантика и все такое? "Настоящая семантика", которая у человека возникает в голове при виде зрительного образа гамбургера, перешла в символы - набор пикселей компьютерной картинки, нейронную сетку, переводящую картинки в слова, а слова ChatGPT знает и умеет отвечать. Серль может отступить на этом фронте и сказать "все равно нет понимания, машина не может осязать гамбургер или ощущать его вкус". Но добавляя в будущем новые сенсоры, мы научим нейронные сети вести себя так, будто они все это понимают, и это возвращает нас к вопросу о том, где тут фундаментальная разница с тем, как мозг обрабатывает зрительные, осязательные итд. символы, и не является ли эта "настоящая семантика" фантомом, самообманом?

Очень интересная брошюра "Оказывается, я еврей" математика Григория Фреймана. Написана в 1976 году, когда ему было 50 лет, издана в английском переводе на Западе в 1980-м. Сам Фрейман через несколько лет после написания уехал в Израиль, продолжал много лет математическую работу здесь.

Процитирую только один отрывок, это на мой взгляд отличная кинематографическая сцена. Действие происходит в 1952-м году, Фрейман пытается попасть в аспирантуру где-нибудь (в МГУ или в Казани), его везде отфутболивают под разными предлогами.

=============================
А разговор с Петровским!

Ректор МГУ Иван Георгиевич Петровский сам был математиком.
Летом 1943 года он был деканом мехмата. Впервые я встретился с ним, когда переводился из Казанского университета в МГУ. Он произвёл самое приятное впечатление: разговаривал неторопливо, интересовался собеседником, его делами. Был он тогда худощав, интеллигентен, тонок.

И вот теперь Петровский согласился меня выслушать после того, как мой учитель Александр Осипович Гельфонд рекомендовал меня как подающего надежды юношу.

Принял он меня в своём большом кабинете в старом здании МГУ на Моховой.

Я рассказал ему о своих злоключениях, о большом желании заниматься математикой.

Петровский слушал внимательно, и, казалось, доброжелательно.

— Теперь я уже не могу изменить решение приёмной комиссии — сказал он, — ...
— Если не в очную, то хотя бы в заочную, — перебил я его.

— Нет, это тоже не удастся. — Вот что, — сказал он, подумав, — Вам надо бы сдать кандидатские экзамены.

Я увидел, что он ни в чём не идёт мне навстречу, этот, казалось бы, всемогущий человек, приятель и однокурсник моего учителя, а главное, математик, учёный, который должен бы понять моё острое желание заниматься обоими нами любимым делом.

— Да что же это, — возопил я с горечью, — я иду влево, Вы меня посылаете вправо, я — вправо, а Вы меня посылаете влево. Куда же мне деваться?

Он не понял, о чём я говорю, поднял на меня вопросительный взгляд.

— Вы советуете мне сдавать кандидатские экзамены, отказывая в поступлении в аспирантуру. Посмотрите, что Вы написали, когда я просил о сдаче кандидатского минимума.

Я положил перед ним мою просьбу разрешить сдачу кандидатского минимума с его резолюцией: «Рекомендую поступить в заочную аспирантуру 15/Ѵ-52 г. И. Петровский».

Он прочёл и ничего не сказал. Сидел неподвижно и не говорил ни слова. Я тоже молчал, вначале от волнения, а потом, когда пришёл в себя, напряжённо ждал, что же он всё-таки скажет. Но он сидел, сидел неподвижно и молчал. Продолжалось это не менее трёх минут, целую вечность. Затем, повинуясь какому-то безотчётному импульсу, не желая, чтобы это молчаливое признание прервалось жалким лицемерным лепетом, а может быть, повинуясь чувству жалости, я встал, взял бумажку, лежавшую перед ним, свернул её, положил в карман и вышел. А он так и сидел, не шевелясь.

Недавний пост LanguageHat напомнил мне о немного странном выражении "души не чаять в ком-то" (безгранично любить). Вопрос о его происхождении возникает снова и снова, например в ЖЖ-сообществе ru_etymology его задавали раз пять. Напомню, что "чаять" - архаичный глагол с значением "ожидать чего-то, надеяться на что-то".

В фразеологических словарях обычно предлагают считать, что первоначально было "души не чуять", и это исказилось в "чаять". Мне это поначалу показалось маловероятным, но по мере того, как я собирал цитаты и ссылки, мой скептицизм уменьшался. Приведу выжимку того, что я нашел.

1. Словарь Даля, первое издание (1863): "Онъ отъ нея безъ души, она въ немъ души не слышитъ, не чаетъ, безумно, безотчетно любитъ его." Даль приводит "не слышит" наравне с "не чает", но не фиксирует "не чует".

2. "Большой словарь русских поговорок" (Мокиенко, 1987) фиксирует следующие варианты:

Души не ведать в ком. Прикам. То же, что души не чаять. МФС, 16.
Души не помнить (не чуять, не чувствовать). Пск. 1. Быть вне себя от радости. 2. в ком. Безгранично любить, обожать кого-л. ПОС, 10, 65.
Души не чаять (не слышать) в ком. Народн. Очень любить кого-л. ФСРЯ, 152; БТС, 290, 1469; ШЗФ 2001, 71; Ф 2, 166; ДП, 304.
Души не чуять в ком. Курск. То же. БотСан, 93.

3. В книге Д.Н.Шмелева "Очерки по семасиологии русского языка" (1964) я нашел следующий интересный пассаж:

"Затемнение «образности», заложенной во фразеологическом словосочетании (вследствие изменения исторических условий жизни носителей яызка, расширения сферы применения фразеологизма, сдвигов в значении или употребительности какого-либо из входящих в него слов и т. д.), нередко ведет к его изоляции в языке, к разрушению синонимических и иных соответствий.

Например, фразеологизм не чаять души (в ком-либо), лишенный в современном языке отчетливо выраженной мотивированности, в прошлом поддерживался такими выражениями, как быть без души (от кого-либо), не слышать (слыхать) души (в ком-либо). В «Толковом
словаре...» В. И. Даля значение этих оборотов объясняется так: «Он от нее без души, она в нем души не слышит, не чает, безумно, безотчетно любит его». Ср.: «Отец и мать не слыхали в нем души, избаловали его, и любимый их сынок Иванушка (настоящее имя его я
позабыл) вышел в двадцать лет невежда, пьяница и буян...» (Измайлов, Редкая жена); «Отец Савелий главенствовал над всем положением; его маленькая протопопица чтила его и не слыхала в нем души» (Лесков, Соборяне); «...она училась, работала и раза два в год набегала домой, чтобы провести праздники с отцом и с братьями... а особенно с младшей сестрой, в которой не слыхала души» (Лесков, Захудалый род)."

4. Наконец, собственные поиски источников в Google Books показали следующую картину:
- до 19 века ни одно из этих выражений в печати вообще не найдено. В частности, в толковом словаре Академии (18 век) есть много фразеологизмов с "душой", но нет "души не чаять/чуять/слышать".
- выглядит так, что в 1820-1840 годах все три варианта "чаять/чуять/слышать" начинают употребляться в художественной литературе. К 20-му веку слышать/чуять уходят из употребления, а "чаять" остается и доживает до наших дней.
- самое раннее появление варианта "чаять", что я нашел, это 1824 год, басня Крылова "Две собаки" (На счастье грех роптать, - Жужутка отвечает, - Мой господин во мне души не чает...). В 1830-х появляется вариант "слышать", в 1840-х "чуять", и дальше до конца века можно встретить все три варианта. Если кто-то будет искать вслед за мной, отмечу, что некоторые книги/журналы, записанные в Google Books раньше 1824, на самом деле куда позже и надо проверять по титульной странице.

Исходя из этих поисков, я даже сформулировал гипотезу, что "души не чаять" вошло в литературный язык с легкой руки Крылова, а потом уже исказилось в "чуять" и по аналогии с ним в "слышать". Но все-таки, поразмыслив, думаю, что это вряд ли так было, и что вернее полагать, что все три варианта были в народных говорах, перешли из них в литературный язык в тот период, когда очень активно из народной речи заимствовались выражения, но потом "слышать" и "чуять" сошли на нет. Меня в этом убеждают как материалы из словаря поговорок, так и цитата из монографии Шмелева, в которой подчеркивается роль целого кластера похожих выражений, даже и не только слышать/чуять/чаять, но и "быть без души" (от кого-то), еще одно выражение, ушедшее из язяка - синоним "без ума", которое дошло до нас. А то, что чаять/слышать/чуять входят именно в этом порядке в литературные источники в 1820-е/30-е/40-е - просто случайность (да и кроме того, я легко мог упустить что-то в поисках, и Google Books не полностью покрывает всю литературу).

4. Последнее замечание. Даже если считать чуять/слышать первоначальными, а чаять модификацией, остается вопрос о том, как объяснить прямой смысл: если "я в тебе не чувствую души", почему это должно означать "я тебя очень люблю"? Возможно, прав автор подробного ответа на Stack Overflow. Он цитирует "души не помнить" из словаря поговорок Мокиенко (см. выше) и продолжает так:

"Отметим, что последнее выражение может употребляться без "в ком". В этом случае эта фраза "души не помнить, души не чуять, души не чувствовать" означает "быть вне себя от радости", не указывая на источник этих чувств (необязательно любви и необязательно по отношению к другому человеку).

Таким образом, на основании всех приведенных материалов мне кажется что выражение приобрело современную форму таким путем:

Исходная форма: души в себе не чуять от счастья/радости;
Сокращение экспрессивного выражения: души не чуять;
Замена слова по созвучности: души не чаять;
Указание на источник счастья/радости (а именно любовь к кому-то): души не чаять в ком-то.

Загадка появления предлога "в", на мой взгляд объясняется тем что при объяснении источника этого чувства, когда "человек не чует души" а именно от любви к кому-то (а не просто от счастья или от радости), внешняя синтаксическая форма выражения диктует выбор именно предлога в: [души не чаять] [в ком-то]. (для примера "счастье в личной жизни", "нашел себя в спорте". Т.е. "в" здесь изначально не связывает "душу" и этого "кого-то", а соединяет форму "души не чаять" с дополнением, объясняющим источник этого чувства."

Мне кажется удачной мысль о том, что это [души не чаять] [в ком-то], так, что душа своя, а не "кого-то". Сложность тут в том, что все равно я бы ожидал в таком случае предлога "от", а не "в", с предложным падежом: как "без души" (от кого-то), так и "души не чаять" (от кого-то). Именно *источник чувства* предполагаете, как источник, предлог "от", а не "в". Но это вполне может быть вопросом без ответа - так когда-то сложилось и запомнилось и все; выбор предлога в выражении не всегда можно объяснить рационально.